Битва за детей Жена жалуется: «До моего мужа так трудно достучаться! У него нет эмоционального контакта ни со мной, ни с детьми!» «Это из-за того, что она всем заправляет!» — парирует муж. «Как же иначе, если ты ничего не делаешь?! Ты палец о палец не ударишь, вот я и вынуждена брать инициативу в свои руки!» Ситуация, знакомая многим супругам, не правда ли? Клинический психолог, президент Американской национальной ассоциации по исследованию и терапии гомосексуальности Джозеф Николоси уверен, что у такой семьи есть серьезный риск вырастить из сыновей гомосексуалистов. Об этом он пишет в соавторстве с супругой в книге «Предотвращение гомосексуальности. Пособие для родителей» (М. : Класс, 2008). Там приводится множество историй от первого лица — геев и их родителей. «Детство Джимми совпало с трудным периодом в моей жизни, — рассказывает отец подростка-пациента Николоси. — Брак трещал по швам, неприятности на работе. Я не хотел забивать себе голову тем, как построить отношения с сыном». Увы, мамы часто неосознанно рады таким отношениям мужчин в семье: «Сын любил меня и всегда хотел быть рядом. Мое Эго взмывало ввысь, когда он предпочитал меня отцу, — а такое бывало постоянно», — вспоминает одна из них. Также в зоне риска сыновья контролирующих, жестких и несправедливых отцов. Николоси уверен: гармоничные отношения в семьях, построенные на традиционном распределении ролей, — лучшая профилактика гомосексуализма. И резюмирует: «Отцы, не позволяйте сыновьям отвергать вас, восстанавливайте отношения, даже если считаете, что в конфликте правы вы, а не сын».
Самым рискованным, по Николоси, является возраст от двух до четырех лет. Москвичка Ирина, «вытащившая» свою дочь из лесбийских отношений, указывает и на другой опасный период — подростковый. « Есть стадия взросления, — объясняет она, — когда подростку легче любить похожее на него, а не противоположное. Одни дети как-то ее проскакивают, а некоторые — задерживаются. Девочкам в мое время влюбиться в учительницу или в подружку было обычным делом. И если бы нам тогда показали гей-парад и сказали: то, что с вами происходит, просто отлично, оставайтесь всегда такими, — вот тогда бы мозги у нас очень сильно повернулись.
Сейчас, наслушавшись пропаганды, насмотревшись на всякие группы типа «Бутч» (хорошо, что Елена Погребижская участвует в благотворительности, но своим имиджем она, увы, подпитывает моду на извращения), мальчики и девочки пробуют начать такую же жизнь — а вырваться из этого потом не все могут. Начинается все с субкультуры, какой-то внешней атрибутики, но за этим следуют наркотики, алкоголь, суициды, а главное — отторжение от нормального общества. Потому что, если родители узнают, что их ребенок как-то связан с этим, они срываются, могут сдать его в психушку, запереть дома, — но любое насилие у подростка усиливает протестное поведение, он вылезет в окно и уйдет. И его примут — найдутся желающие. Иногда родители начинают бойкот, не общаются с ним. А на самом деле, чем больше мы будем нормально и с любовью общаться с таким подростком, тем больше у него шансов, что он не попадет в гей-среду. Ричард Коэн , психолог, много лет занимающийся этой проблемой, сам в прошлом гей, всем родителям, которые к нему обращаются, говорит, что это — битва любви. Потому что весь этот эпатаж — всегда от дефицита любви и понимания. И мой духовник сказал мне: я не знаю как, но твоя задача — сохранить отношения. Уже теперь моя дочь как-то призналась, что не смогла тогда перешагнуть через любовь. Много раз она была готова уйти к своим «подругам», и ей требовалось только одно — повод хлопнуть дверью. От родителей требуется такого повода не предоставить».
В результате Ирине удалось остаться для дочери «значимым взрослым» — человеком, чья любовь — и любовь к которому — оказалась для подростка важнее лесбийской «любви».
Но любовь здесь не равна толерантности. «Ребенок должен знать ваше отношение к его греху, — уверена Ирина, — нельзя допустить, чтобы он привел домой сожителя, в таких случаях надо ставить вопрос твердо: хочешь жить так — живи в другом месте. Но даже уходящий из дома подросток-гей должен понимать, что его любят и всегда примут обратно. Это как раз тот случай, когда легко, ненавидя грех, любить грешника, ведь грешник — ваш собственный ребенок». Ирине приходилось принимать дома подруг дочери из лесби-тусовки. «Я их не гнала, говорила с ними, — вспоминает она. — Я не вставала на табуретку и не начинала морализаторскую проповедь. Но тем не менее это было своего рода миссионерство, ведь, возможно, это был для них единственный шанс пообщаться с христианином».